 Гортензия Ивановна была самым выдающимся знатоком этикета. Только она знала, как правильно здороваться, с какой стороны полагается откусывать бублик и какую шляпку надевать в солнечную погоду. Именно поэтому ее пригласили на международный симпозиум за границу.
Правда, была у Гортензии Ивановны одна неприятная особенность: где бы старушка ни появлялась, там сейчас же случались несчастья.
И вот не успела она ступить на палубу корабля, чтобы отплыть на свой симпозиум, как тут же заявила капитану:
- Воспитание ваших матросов оставляет желать лучшего. Всему экипажу стоило бы взять у меня уроки хороших манер.
И, не теряя времени, она тут же приступила к делу.
- Не стоит так суетиться! Якорь нужно поднимать плавно, это произведет приятное впечатление на провожающих!
- Почему вы так кричите? – напустилась Гортензия Ивановна на боцмана. – Что могут о вас подумать в приличном обществе? Ваш рев просто шокирует окружающих.
- Не командуйте «Лево руля», - отчитывала она капитана. – Надо говорить: «Пожалуйста, не могли бы вы исполнить мою просьбу и взять чуточку левее».
- Но, сударыня, если соблюдать все условности, того и гляди сядешь на мель или наткнешься на риф, - возражал капитан.
- Вы заблуждаетесь! Хорошее воспитание еще никому не мешало выполнять свою работу.
И что бы вы думали: через несколько часов корабль действительно наткнулся на риф, и все потому, что дозорный под влиянием Гортензии Ивановны, увидев впереди скалы, передал рулевому следующее:
- Извините, пожалуйста, я немного вас потревожу, но мне кажется, что впереди по курсу находятся какие-то скалы, и, если вас это не затруднит…
Договорить он не успел, потому что корабль разбился в щепки, а Гортензию Ивановну благополучно вынесло на остров с пальмами, бананами и обезьянами.
Только старушка поднялась и поправила съехавшую на глаза шляпку, как из зарослей с оглушительными воплями выскочили дикари, абсолютно некультурные и голые.
Так же некультурно они связали Гортензию Ивановну по рукам и ногам и без лишних церемоний потащили вглубь острова.
- Как вы смеете! – пыталась протестовать старушка. – Я – профессор этикета!
Но дикари бесцеремонно заткнули ей рот бананом и побежали дальше.
Привязав Гортензию Ивановну к жертвенному столбу, они принялись разводить огонь.
- Старуха слишком худа! – переговаривались дикари. - Стоило бы посадить ее в клетку и откормить кокосами, но уж больно есть хочется!
За это время Гортензия Ивановна успела прожевать банан и гневно вскричала:
- Какая бестактность! Если уж вы надумали меня съесть, то хотя бы потрудились вымыть руки и накрыть на стол: разложить ножи, вилки, тарелки, салфетки, и не как-нибудь, а как это делают в приличном обществе! Без этого у вас ничего не получится!
Дикари пошептались-пошептались, но ни скатертей, ни тарелок, ни вилок, ни тем более салфеток на острове не было, и, что это такое, здесь не знали.
А Гортензия Ивановна освободившись от своих пут, продолжала:
- И в таком виде вы собираетесь ужинать? Где ваши смокинги, бабочки или хотя бы обычные галстуки? Где вечерние платья дам? Где бокалы с бордо, которым следует запивать дичь? А вазочки с цветами? Кстати, ножей должно быть три, вилок – тоже. Салатницы, соусники, солонки и перечницы. Необходимы рюмки, конфетницы, розетки с вареньем, кувшинчики, блюдечки, масленки!
Старушка умолкла, чтобы перевести дух, и к своему изумлению, обнаружила, что она одна. Вдали, на горизонте, маячили лодки дикарей, растворяясь в голубой дымке.
- Постойте! – закричала она. – Я не упомянула о лопатках и щипцах для пирожных!
Но море ответило ей молчанием.
© Copyright: Ромас
Желтухина, 2007
|
